О том, как спустя полтора года после возвращения в Россию живет Севастополь, рассказал председатель законодательного собрания города Алексей Чалый в интервью информационному агентству НСН.
– Продуктовая блокада, которую Украина объявила Крыму. Порошенко заявил, что она направлена на то, чтобы вернуть Крым в состав Украины. На Ваш взгляд, чего добивается Киев?
– Не знаю. Пиар, возможно. Мне трудно объяснить. Не думаю, что они всерьёз рассчитывают на то, что Крым вернется в состав Украины. Многие их иррациональные поступки мне трудно как-то объяснить. Воду же тоже зачем-то отключили, сбрасывали её в Чёрное море, вместо того чтобы продавать Крыму. Народная украинская забава, называется «ни себе ни людям».
– Севастополь может испытать на себе продуктовую блокаду?
– Моё мнение – это не совсем безобидная для нас история. Я слушал выступление нашего вице-премьера [Дмитрия Козака], который сказал, что всё организовано, что мы готовы, что поток пойдёт через Керченскую переправу… Да, я знаю, что с севера идёт серьёзный объём, и поэтому я не уверен, что мы способны так быстро перестроить все потоки на Керчь. Но мне хотелось бы верить, что я не прав...
– Уже больше года, как Вы фигурант европейского санкционного списка. А теперь и Украина внесла Вас в свой очередной санкционный список. Как Вы к этому относитесь?
– Какой кошмар! По-моему, я и раньше там был. Хотя санкционный список – это ещё меньшее зло, на меня в Киеве уголовное дело заведено. Понятно, что с точки зрения безопасности я сейчас могу ездить только в четыре страны мира, но Украина к их числу и раньше не относилась. Для меня это ничего не означает. Все санкции, которые могли случиться против меня, уже случились.
– А бывает так, что хотелось бы куда-то поехать, например, в ту же Европу, а возможности нет?
– Я был более чем в пятидесяти странах мира. У меня нет ни одного загранпаспорта, который закончился бы по сроку давности. Я много уже поездил. Зато теперь я могу посетить Кубу, в которую раньше не поехал бы, или Вьетнам. А то во всяких канадах с америками я бывал, а во Вьетнаме – нет. Да, ещё Никарагуа и Венесуэла остаются.
– Сейчас планируется направлять чиновников из федерального центра в Крым и Севастополь. Поможет ли это усовершенствовать работу местных властей?
– Это будет зависеть от того, какие чиновники приедут и когда. Предполагалось, что новые руководители зайдут до 20 августа. Но на сегодня у нас лишь новый руководитель департамента образования. Первое впечатление – положительное, опыт у него хороший, теперь надо смотреть, как человек будет работать дальше. Здесь позитивные ожидания. Еще новый советник у губернатора по экономике. Тоже ждём хороших результатов, потому что у него в арсенале отличная экономическая школа LSE (London School of Economics – НСН), кроме того, МГИМО, потом восемь лет в Лондоне, работа в частном бизнесе в России. Можно надеяться, что у человека нормальное современное видение развития экономики. Это то, чего нам сейчас очень сильно не хватает. В общем, ждём и остальных. Всё зависит от того, какие придут люди.
– В Севастополе ещё остались украинские чиновники?
– Много местных, бывших украинских чиновников. В целом, процентов семьдесят.
– Они уже перестроились?
– Кто как. Люди все разные. И тот, кто привык воровать, вряд ли изменится. Люди могут занимать совершенно одинаковое положение, одинаковую позицию, но вести себя – совершенно по-разному. Поэтому общего рецепта – «этот плохой, а этот хороший» – я, кончено, не дам. Хотя проблемы, связанные с местными чиновниками, есть. Действительно, многое было построено на коррупции, и из тех 70% многие в этом участвовали. Раз они привыкли так работать и свой быт выстраивать в соответствии с нелегальными доходами, понятно, что им очень сложно перестроиться.
– А как обстоит ситуация с депутатами?
– Не будем путать депутатов и чиновников. Депутатов у нас только 24 человека. О них мне говорить гораздо проще: я их всех знаю, со всей историей. А чиновников только подведомственных правительству – две с лишним тысячи человек. Их я знаю далеко не всех. Кроме того, есть ещё чиновники Федеральных служб: судьи, прокуратура, милиция. Там тоже большая наполненность бывшими украинскими служащими. Когда я говорил о 70%, я имел в виду как раз общий, интегральный состав всех органов – федеральных, местных.
– Если отдельно по депутатскому корпусу – какая ваша основная цель?
– Депутатов, как я уже сказал, у нас 24, и среди них нет ни одного участника бывшего Законодательного собрания, произошла полная смена власти. Ни один из депутатов раньше во власти не работал, по крайней мере, на уровне города. В этом Севастополь отличается от Крыма: в ЗакС пришли люди, которые никакого политического опыта не имеют, – они только учатся выполнять свои функции. При этом я хотел бы сказать, что функции Законодательного собрания субъекта Российской Федерации существенно отличаются от тех функций, которые были у Горсовета Севастополя на Украине. Некоторые говорят, что мы набрали дилетантов, бывших учителей и программистов, а лучше бы взяли профессиональных политиков. Но я точно уверен, что не лучше, потому что в украинские годы профессиональные политики себя, мягко говоря, нездорово показали, активно играя во всякие коррупционные схемы. Кроме того, в отличие от правительства, в Законодательное собрание по закону нужно выбирать депутатов из числа местных жителей.
– Зато они настоящие народные депутаты.
– Да, в этом плане они – как суд присяжных, которые не профессионалы, но решение «виновен-невиновен» принимают именно они. Кстати, в значительной степени смысл парламента в этом и состоит: принимать решения. Большинство законов у нас на сегодняшний момент рождено не в Законодательном собрании. Это обычная практика, и это совершенно естественно, потому что мы создавали законодательное поле с нуля. Правительство заносило большинство законов, а мы были тем самым фильтром, который должен был, с одной стороны, привести этот закон в соответствие, а с другой – решить, «да-нет», «виновен-невиновен», принимать или не принимать. В этом плане те люди, которые представляют общественность города, с задачей справляются лучше. Хотя сейчас мы, конечно, набираемся серьёзного опыта и усиливаем свою позицию с точки зрения законорождения. Если сравнить первую сессию и вторую, то процент законов, которые рождены в Законодательном собрании, резко вырос. А в плане третьей сессии, которая как раз сейчас началась, вообще все основные законы идут из ЗакСа.
