После вмешательства спикера ГД Вячеслава Володина и серьезных трансформаций закон об общих принципах организации МСУ принят в третьем чтении. В интервью «Клубу Регионов» председатель комиссии ОП РФ по территориальному развитию, городской среде и инфраструктуре Андрей Максимов говорит о том, что федеральный центр пошел по пути точечных настроек, а не революционных изменений в муниципальной сфере. 

– Удалось ли в итоге отстоять определенную самостоятельность муниципальной власти?

– Удалось отстоять вариативность организации системы местного самоуправления с учетом региональных особенностей. Регионы, в которых сложилось двухуровневая система МСУ, получили право ее сохранить. Более того, появилась возможность реализовать форматы организации муниципальной власти, о которых говорили еще при принятии 131-го ФЗ. Это, например, организация системы власти на местах, при которой районный уровень местного самоуправления становится территориальным уровнем госвласти субъектов, а поселенческий уровень наряду с городскими округами остается как единственный полноправный уровень МСУ. 
Можно говорить, что, прежде всего, удалось отстоять гибкость в организации системы власти, которая вытекает из экономических, социальных, географических особенностей регионов, разнообразя системы расселения и так далее. 

– В целом, по вашей оценке, насколько сильно изменился документ?  

– Законопроект в принятой редакции кардинально отличается от того, что было принято в первом чтении. Это касается и разграничения полномочий: решение вопросов локального характера сохранено за муниципальным уровнем, хотя на этот счет были достаточно серьезные дискуссии. Также важно отметить, что сохранилась гибкость правового регулирования разграничения полномочий до тех пор, пока субъект сам не решит, какие вопросы будут решаться на региональном или на муниципальном уровне. 

Конечно, сам принцип единства системы публичной власти требовал прописать более четкую ответственность муниципального уровня перед государством. Наряду с тем, что в принципе ответственность за жизнеобеспечение населения лежит на МСУ, появляется система поощрений и наказаний, которые могут применяться региональными и федеральными властями в отношении муниципалов. 

– Часто звучат мнения, что муниципалы и так перегружены ответственностью: с них спрашивают жители, губернаторы, силовики. Новый уровень ответственности, который прописан в законе, не станет ли соломинкой, которая сломает спину этому верблюду, а затем появится новый законодатель, который предложит решить проблемы новым ограничением прав МСУ?

– Я бы говорил, что на практике происходит скорее легализация уже сложившейся системы ответственности муниципалов перед региональной властью и существующих мер воздействия на МСУ. Не думаю, что принятие закона вызовет волну новых репрессивных практик в отношении муниципалов. В данном случае, нужно говорить о том, что единство системы публичной власти сложилось еще до принятия поправок к Конституции и вот этого нового закона.

– В том, что спорный закон смягчили, проглядывается изменение генеральной линии федерального центра в отношении регионов и муниципалитетов?

– Думаю, идет точечная настройка. Никакой революции в муниципальной сфере не происходит. Идет плавная настройка регулятивных механизмов с точки зрения инкорпорирования норм Конституции и уже сложившихся в регионах моделей управления. Я бы не стал здесь применять термин «муниципальная реформа», о котором говорят применительно к новому закону. К примеру, принятие 131-го ФЗ означало изменение системы управления практически во всех регионах России. Сейчас изменение системы управления происходит в отдельных субъектах РФ, которые сами приняли такое решение, например, о переходе от двухуровневой системы МСУ к одноуровневой. Но это происходит не более чем в половине субъектов, в то время как другая половина ограничивается только точечными изменениями. Так что о муниципальных реформах можно говорить только применительно к отдельным регионам.