О том, чего хочет добиться калининградский губернатор на своем посту, есть ли у Кремля новый план для региона, как собирается вступать в ЕР и реформировать МСУ, – об этом Антон Алиханов рассказал в интервью «Новому Калининграду.Ru».
– Антон Андреевич, зачем вы здесь?
– Я здесь исполняю обязанности губернатора, ровно за этим. И чтобы, если будет доверие людей, избраться губернатором в следующем сентябре. Мне здесь хотелось сделать действительно что-нибудь великое для этого региона. Оставить после себя такое, смотря на что люди будут вспоминать в том числе и меня. Все же называют наше Приморское полукольцо «боосбаном». Конечно, хотелось, чтобы мы закончили его. И вторую часть называли как-то ещё.
Мне хочется сделать так, чтобы люди сюда приезжали, чтобы им здесь нравилось, чтобы они хотели здесь остаться. А не использовали Калининград как какой-то временный трамплин для дальнейшей жизни.
– Вы чувствуете, что не так много людей хотят здесь остаться? Меньше, чем стоило бы?
– Если сравнивать Калининградскую область и город Калининград с другими регионами, мы выглядим очень хорошо. И с точки зрения привлекательности для жизни – здесь отличное место.
Но еще очень много предстоит сделать, чтобы превратить область в регион, куда хотели бы приезжать, может быть, не только жители нашей страны, но и иностранные туристы. Сделать его конфеткой мирового масштаба.
Может быть, параллели, которые я приведу, не совсем корректны или очевидны. Но возьмем тот же Сингапур. Когда он становился независимым, была реальная угроза того, что Малайзия попросту его захватит. Тем не менее Ли Куан Ю (первый премьер-министр Сингапура, один из создателей сингапурского «экономического чуда» – прим. «Нового Калининграда.Ru») защитил независимость этого государства вовсе не с помощью штыков. Да, там были неоднозначные нормы, вроде проживания на определенной территории не более определенного процента малайцев. Но эти меры позволили сохранить государство.
Вопрос наращивания группировки Балтфлота в Калининградской области не кажется мне проблемой для инвестиций в наш регион. Ядерный потенциал, который США разместят на Гавайях, – это проблема для инвестиций в американскую экономику? Я не военный стратег, но, на мой взгляд, ядерный паритет, существующий в мире, делает серьезную войну с нашей страной (и слава Богу) невозможной. Поэтому сюда можно свезти хоть весь ядерный потенциал. Но от этого ничего глобально не поменяется. Говорить о том, что мы форпост или что-то иное, – довольно-таки надуманно. Мы с вами не должны концентрироваться на этом. Нам стоит думать о том, чтобы здесь было приятно, комфортно, хорошо жить.
А Балтфлоту я очень благодарен – из-за их присутствия здесь я чувствую относительную безопасность. И мне кажется, что все люди, которые живут в нашей стране, чувствуют себя в безопасности благодаря мощи наших армии и флота. Что же в этом плохого? Страна, которая является сильной, должна быть объектом для инвестиций.
Что же до плана… Мы всё время ждем, что нам кто-то расскажет, кто мы такие. Или что нам делать, куда бежать. Наверное, все люди страдают проблемой поиска смысла жизни. Но здесь это – возможно, за счет придуманной местами оторванности – чувствуется острее. И вопрос становится краеугольным, хочется всё время, чтобы кто-то пришел и на него ответил. А мне кажется, что нужно просто жить, трудиться, делать жизнь вокруг себя лучше. И через малые дела обретать смысл.
– Это ведь еще объясняется устройством нашего государства. У нас всё время кто-то, точнее – один и тот же человек, уже 16 лет приходит и говорит, что надо делать. В том числе и нам в Калининграде.
– Но мне кажется, что каждый сам хозяин своей судьбы. Огромный выбор того, где можно приложить свою энергию.
– Кстати, о выборах. Да и не только о них. То, о чём вы говорите, витрина с конфеткой, требует совместного труда многих жителей региона. Для этого они должны вам поверить, что не очень просто, потому что люди вас не знают. Как вы намерены завоевывать их доверие? Чтобы они верили вам, чтобы вместе делали то, что вы предлагаете?
– Главное – людям не врать. Дать им надежду. И систематизировать то, что мы собираемся делать. Вопросы, которые волнуют жителей, нам понятны. Конечно, мы сильно страдаем от всяких экономических неурядиц. И одним из акцентов будут экономические вопросы, которые позволят нам вытянуть самих себя «за волосы» из инвестиционной ямы, в которую попала вся страна, а Калининградская область – даже больше.
Сегодня я открывал детскую площадку в Донском, общался с людьми и с их детьми. Часа два обходили разбитые дороги, убитый садик. Хотя процентов 80 домов там отремонтированы, но дороги разбиты, ливневой канализации нет, всё в ужасном состоянии и выглядит неприглядно. Будем пытаться помогать.
Сегодня одна женщина жаловалась на то, что глава района живет в Калининграде и на работе появляется один раз в неделю, на два часа. Чем же этот глава так занят, что не может посвящать своим жителям побольше времени?
– И что вы с таким главой будете делать?
– Ну, как минимум я дал ему поручение приезжать в свой район почаще. Вообще же, нужно проводить муниципальную реформу.
– Опять?!
– Ну да, на 2018 год у нас запланировано превращение Светлогорского муниципального района в городской округ. А есть отдельные муниципалитеты, по поводу которых у нас вообще есть сомнения в целесообразности их самостоятельного существования.
– Даже боюсь посчитать, какой это будет этап муниципальной реформы.
– Совершенству нет предела.
– Но ресурс исчерпаем. Бесконечное реформирование местного самоуправления привело к его вырождению. Потеря муниципалитетами ресурсов, в первую очередь бюджетных, превратила их в пародию на власть.
– Мне кажется, что нынешняя реформа, наоборот, подтянет муниципалитеты, в том числе и в экономическом плане. Тот же Александр Торба (глава администрации Гвардейского городского округа – прим. «Нового Калининграда.Ru») практически заканчивает борьбу с тяжелым наследством, которое ему досталось от предыдущей схемы управления.
Ректор БФУ Андрей Клемешев делал для нас анализ того, как делилась Калининградская область в советское время. Знаете, там были весьма грамотные решения по поводу формирования муниципалитетов, основанные, в том числе, на экономических связях. При всей любви к Ладушкину – зачем ему быть самостоятельным муниципалитетом?
– Вы вообще за сильные муниципалитеты? В первую очередь, конечно, сильные в смысле бюджета.
– Конечно. Объясню через спортивный пример: нужно всегда соревноваться с более сильным партнером. Зачем мне куча слабаков и дармоедов? Я за то, чтобы главы имели ресурс, чтобы с них можно было спросить за их работу. Но и сейчас ресурсы огромные, просто зачастую глава не туда смотрит и не тем занят.
А ещё проблема – это оплата труда. Но поднять чиновникам зарплаты – это слишком прямолинейно. Когда я пришел в региональное правительство, я подумал, что Кафка, наверное, переворачивается в гробу. Потому что он не успел описать документооборот в правительстве. Он такой тройной, двойной бумажный и сверху еще электронный. Непонятно, зачем нужны бумажные, если есть электронный. И неясно, зачем электронный, если есть два бумажных.
В Минпромторге, где я работал ранее, электронный документооборот внедрили за полгода. И я забыл, что такое бумага вообще. Она заходила в ведомство, сканировалась, дальше вся работа шла через iPad. Едешь на работу, стоишь в пробке, расписываешь, подписываешь… Как минимум человек 20–25 потеряли работу, потому что стали не нужны.
Наша экономика не сильно пострадает, если сократится число чиновников. К слову, я чиновник с самого начала своей карьеры, но мне кажется, автоматизация процессов с целью сокращения персонала и повышения зарплат оставшимся очень важна.
– Вы первый за более чем 10 лет губернатор нашей области, не имеющий ярко выраженной политической окраски. Хотя, может быть, вы член партии, я не в курсе.
– Я кандидат в члены партии.
– Пока доверие не оказали старшие товарищи?
– Пока нет, надеюсь, что мне предстоит его получить.
– Это ведь та самая партия?
– Да.
– Партийная составляющая будет оказывать влияние на работу правительства? Как Георгий Боос, так и Николай Цуканов, ваши предшественники, открыто называли свои правительства партийными.
– То, что мы делаем в правительстве, совпадает с политикой «Единой России» если не на сто процентов, то очень серьезно.
– Политика «Единой России»? А вы понимаете, в чём она заключается?
– Ну, как минимум программу партии перед выборами в Госдуму я читал. Несогласия ни один из тезисов этой программы у меня не вызвал. Может быть, она чересчур центристская, но ничего плохого я в этом не вижу. Наоборот, я противник экстремизма в этом смысле.
Вообще, мне удивительно слышать то, что вы говорите. Я, конечно, никогда не говорил об этом с Николаем Николаевичем [Цукановым], но наше правительство я никогда не воспринимал как партийное. Мне кажется, что здесь был более технократически-функциональный принцип.
– Ну, вообще-то сам Цуканов года полтора даже лично возглавлял региональное отделение «Единой России».
– Да? Ну, хорошо. Интересно, кстати, сколько сотрудников правительства являются членами партии. Этот вопрос пока не звучал. Для меня партийная принадлежность в вопросе подбора кадров не является ключевым параметром.
– И если вдруг обнаружится достойный кандидат на важный пост с иным политическим окрасом, вы назначите его без проблем?
– Да, несомненно. Если это, конечно, не какой-нибудь политический экстремист, член запрещенной партии.
– Нынешняя облдума, избранная после того, как вы стали главой правительства, – какое у вас от её состава впечатление, каким образом вы намерены с ней работать, заинтересованы ли в повышении самостоятельности Думы? В последние годы значительно снизилась ее роль в качестве места генерации решений, функция свелась к одобрению решений, генерируемых в правительстве, с легкими, некритичными собственными поправками.
– Знаете, Алексей, я не очень сильно общался с облдумой в статусе зампреда. Но не могу сказать, что главы комитетов, являющиеся членами фракции «Единой России», не оказывают на правительство давления. Оказывают, и серьезное. Мне приходится в чём-то соглашаться, в чём-то настаивать на своей позиции. Сказать, что Дума превратилась в место, где нужно вставить карточку и нажать на кнопочку, я не могу. Люди там собрались профессиональные, умные, с управленческим опытом, остались и старые кадры, работающие не первый созыв.
Я не хочу сказать, что намерен превратить Думу в какую-то оппозиционную структуру, такой задачи нет. Но мне хотелось бы, чтобы депутаты были нашими партнерами в плане обсуждения вопросов и генерации новых идей. Я не собираюсь превращать парламент в место, где просто поднимают руки.
Мне бы хотелось, чтобы работа правительства подвергалась конструктивной критике. Мы готовы прислушиваться, вступать в дискуссию, участвовать в ней. Мне неинтересна выжженная земля, по которой ходит один король, машет мечом, думает, что он один такой великий. Мне бы хотелось чего-то живого. А без оппонентов нет вкуса жизни.
– Перейдем лучше к более конкретным, практическим вопросам. Я бы начал с Федеральной целевой программы развития региона. Я был, скажу прямо, поражен на минувшей неделе вашей резкой реакцией на информацию о темпах ее реализации. Поражен по одной простой причине: вы больше года работаете в исполнительной власти Калининградской области. И для вас почему-то стало откровением то, что у нас на протяжении многих лет крайне низкие темпы исполнения ФЦП.
– Ну, во-первых, я ни дня не отвечал за ФЦП, пока был вице-премьером. Эту тему курировал не я, поэтому говорить о практиках освоения денег, строительства объектов мне не приходилось.
– Работа в правительстве Цуканова была настолько сегментирована, что вы за почти год работы ни разу не коснулись темы ФЦП?
– Во всяком случае, я в составе правительства был довольно сильно сегментирован. Поэтому этот вопрос до меня в общем, конечно, доходил – но я старался заниматься тем, что мне было поручено. Но меня вывели на такой жесткий и откровенный разговор не только низкие темпы реализации программы. Когда я стал председателем правительства, я начал вникать в происходящее. До оперативного совещания, о котором вы говорите, мы обсуждали тему ФЦП трижды. И, собственно говоря, меня начало раздражать то, что по большинству объектов ситуация не менялась.
А по отдельным объектам меня попросту вводили в заблуждение, говоря, что всё хорошо, работы идут. А потом я неожиданно приезжал на объект и не видел ничего, перекати-поле. Это значит, что коллеги, с одной стороны, врут, с другой стороны – ничего не делают для того, чтобы ситуацию исправить.
– Так и есть, они вам врут.
– Поэтому все получили то, что заслужили. Исправятся – молодцы, не исправятся – будем действовать.
– Как действовать? Будет очередная смена кадров? Ведь эта проблема – низкое качество исполнения ФЦП – системная, продолжается из года в год.
– Всё же ситуация с исполнением ФЦП в последние годы в разы, если не в десятки раз лучше, чем в прошлом. Совершенству нет предела, но сейчас наступило время, когда совершенство необходимо – неосвоенные деньги мы вынуждены будем возвращать в федеральный бюджет. И это знание было дано нам не вчера и не позавчера. Нужно было вооружиться этой информацией и что-то делать. Не можешь – получай за это.
Если люди не будут справляться, даже несмотря на мои замечания в публичной сфере, если не одумаются и не приступят к работе, я перейду к другим решениям. Мне бы этого не хотелось. Мой принцип – это прощение и кооперация. Но, к сожалению, когда речь идет о федеральных деньгах, я готов прощать – но уже в другом качестве.
– Тогда давайте посмотрим на Остров, где строят стадион к ЧМ-2018. Дикая, если вдуматься, информация – работы в нынешнем году там не выполнены почти на миллиард рублей, которые были выделены федеральным центром.
– Ситуация простая: чемпионат будет, и мы сделаем всё необходимое, чтобы он прошел и нам ни в коем случае не было стыдно. Всё будет красиво и правильно. Другой вопрос, что сейчас за это платит в большей части федеральный бюджет через инструмент ФЦП. Мне бы хотелось, чтобы это так и осталось. В любом случае обязательств по подготовке к чемпионату с нас никто не снимает.
Нам придется искать свои ресурсы, если вдруг нас лишат какой-то части федеральных денег. Будем тратить свои средства, чемпионат будет, мы его замечательно проведем, сделаем всё, чтобы он запомнился не только калининградцам, но и тем, кто сюда приедет.
А то, что территория Острова очень инвестиционно привлекательна, это факт. И у нас, в принципе, есть мастер-планы в генеральной проекции. Были определенные сомнения, возможно ли это технологически, но это опыт мирового уровня, на нашем примере можно будет делать такие же проекты в других точках Земли. В надежности того, что там строится, у меня сомнений нет. В том, что стадион будет служить весь свой нормативный срок, я уверен. То наследие, которое мы получим, это очень существенный актив для Калининграда. Остров станет очень серьезной точкой роста на годы, десятилетия вперед.
– Инвестиционный климат оставляет желать много лучшего уже который год. Недавно эксперты-экономисты Александр Харин и Артур Усанов опубликовали в «Вестнике БФУ» статью о деградации инвестиционной привлекательности Калининградской области, констатировав системный характер проблемы и фактический провал эксперимента с налоговыми преференциями ОЭЗ. Каким образом вы намерены этот инвестиционный климат улучшать? Какова сейчас судьба так называемого «закона о Калининградской области»?
– Отчасти я согласен с выводами, которые были опубликованы. Но мне всё же кажется, что свою эффективность механизмы ОЭЗ показали – в первые два с половиной-три года своего существования. Потом – да, действительно, спад объема инвестиций. Но есть объекты, которые никогда никуда не денутся, то же «Содружество-Соя» никуда не денется, и много других предприятий также.
Неоднозначен вопрос снижения инвестпорога для получения статуса резидента со 150 до 50 млн рублей. Чтобы не столкнуться с предприятиями, которые попросту закончат работу в момент окончания периода льготного налогообложения.
«Закон», как мы его называем, а на самом деле там целый пакет законопроектов, в определенной части предполагает экономическую компенсаторику. Когда в 2006 году начиналась ОЭЗ в Калининградской области, она была своего рода пионером. Затем всё лучшее, что было «обкатано» здесь, перекочевало на основную территорию Российской Федерации, по нашему примеру начинали создаваться другие зоны. Но затем мы выпали из этого процесса, новые механизмы начали «обкатывать» на других территориях – Дальнем Востоке, Северном Кавказе. Мы хотели бы применить здесь все те льготы, которые есть на других территориях.
Я точно гарантирую, что эти изменения – не последние. Нам хотелось бы внедрить заново в сознание федеральных чиновников, да и в наше собственное сознание мысль о том, что мы должны быть стартовой площадкой. В хорошем смысле слова. Передовым регионом, на котором должны обкатываться лучшие практики, на нас это быстрее видно, здесь граница, здесь проще проверить экономический эффект.
– Для инвесторов такой статус русского поля экономических экспериментов не станет отпугивающим фактором? У нас и так стабильности что-то не видать.
– Я не говорю о том, чтобы экспериментировать и затем откатывать всё обратно. Закон об особой экономической зоне в текущей редакции содержит гарантии неухудшения текущего режима, компенсаций в случае потерь инвесторами. Исходя из этого принципа мы и дальше будем моделировать изменения. И я надеюсь, что, если геополитическая ситуация с нашими партнерами в Евросоюзе в какой-то перспективе будет улучшаться, мы станем тем регионом, где будет идти ускоренное взаимодействие с ЕС.
– Среди прочих источников доходов – какая-то невероятная по сравнению с предыдущими годами программа приватизации областного имущества, которая должна принести 1,8 млрд рублей.
– Это не так много, как кажется, учитывая, что у нас есть один участок земли с кадастровой оценкой в 14 млрд рублей. Но у нас нет задачи всё побыстрее распродать, чтобы профинансировать наш дефицит бюджета. У нас запланировано много мероприятий для его компенсации, включая повышение собираемости налогов и повышение наших рейтингов для увеличения возможностей заимствования на открытых рынках. У Эдуарда Батанова в этом опыт большой, и мы возлагаем на него большие надежды.
Ну, а в части приватизации – не факт, что всё, что мы закладываем в план сейчас, будет приватизировано. Так, наши планы относительно «Региональной энергетической компании», возможно, сделают ее прибыльной, и мы откажемся от её продажи. У меня очень много вопросов к тому, как велась политика в отношении этой компании. Сейчас все поручения даны, надеюсь, в этом вопросе всё будет хорошо.
