Эксперт Института гуманитарно-политических исследований Владимир Слатинов считает основным политическим итогом 2015г. обострение социальных и экономических проблем вкупе с делегитимацией власти. Это сочетание, по мнению Слатинова, – главный вызов для нынешней политической системы России.

«Первое – это, естественно, кризис, потому что мы понимаем, что основной удар кризиса приходится именно на региональные бюджеты, поскольку они у нас очень сильно перегружены социальными обязательствами после известных майских указов президента. А с другой стороны, мы видим, что ухудшение экономической ситуации ведет к падению налога на прибыль и сокращению налоговой базы. Так что региональные бюджеты очутились между этими ножницами возросших социальных обязательств, с одной стороны, и падающих доходов – с другой. К тому же федеральный центр уже не может активно помогать регионам так, как раньше, потому что ресурсные возможности федерального центра в связи с падением цен на нефть существенно сократились.

Отсюда мы можем вычленить несколько тенденций. Первая – это резкий рост напряженности в связи с исполнением социальных обязательств в регионах и резкое ухудшение положения дел с региональными бюджетами: растут долги, и регионам требуется активная помощь. Пока у нас, конечно, еще не было региональных дефолтов, но у нас появился целый ряд регионов, в которых уже сейчас доходная часть оказалась меньше объема долгов. Тенденция будет продолжаться, и регионы стоят перед сложным выбором: либо сокращать обязательства, что, конечно, будет вести к росту социального недовольства. Это с одной стороны. А с другой – искать резервы и ресурсы, что очень и очень проблематично.

Второй момент больше политический. Это фактор политической ситуации. Пока мы видим, что в целом она контролируемая, я бы сказал, что конвертации социального недовольства в политические установки пока не произошло. Люди, конечно, ощущают всё больше и больше на себе последствия кризиса, но пока к резкому росту протестной активности это не привело. Мы видим это в том числе и по результатам единого дня голосования, который показал, что в целом ситуацию в регионах власти контролируют. Они этого добиваются благодаря нескольким позициям. Во-первых, благодаря пассивности населения и сохраняющейся базовой лояльности к власти; во-вторых, благодаря отстроенному институциональному каркасу, который обеспечивает управляемость региональных выборов: это и Единый день голосования в начале сентября, который фактически «обесточивает» предвыборную кампанию, это и встроенные в вертикаль власти избиркомы, это и так называемая парламентская оппозиция – вполне лояльная к существующей власти и играющая по ее правилам, которая снимает, конечно, определенные бонусы с нынешнего кризиса, но всё больше встраивается в нынешнюю властную конструкцию не только на федеральном, но и на региональных уровнях.

Ответом населения на действия властей становится сокращение явки, особенно мы это наблюдаем на примере крупных городов. Последние выборы показали, что городской избиратель практически перестал голосовать. Что, безусловно, делегитимирует власть. Отсюда следует главная проблема нынешней власти – это сочетание усугубляющегося кризиса и прогрессирующей делегитимации. Это действительно большая проблема не только для региональной, но и для федеральной власти. Как они ее будут решать в следующем году – в год больших выборов, – мы увидим.

И третий момент, который я хочу отметить отдельно, – это реформа местного самоуправления, которая реализуется в рамках изменений законодательных, которые были проведены в 2014г. и которые фактически дали право губернаторам руками региональных заксобраний напрямую определять характер организации муниципальной власти в муниципалитетах разных уровней. Теперь у нас регион своим законом определяет систему управления муниципалитетами. Фактически это означает резкое ресурсное усиление губернаторов в отношении местного самоуправления и дальнейшее встраивание местного самоуправления в вертикаль. Кроме того, в феврале были приняты поправки, которые добавили к существующим трем моделям МСУ еще две. Это так называемый «сильный мэр», но избираемый не населением, а из состава депутатов, либо нанимаемый по конкурсу специальной комиссией, но исполняющий при этом обязанности и главы администрации, и главы муниципального образования. Значительная часть регионов переходит сейчас как раз на эту модель, и по большому счету это означает, что исполнительная власть муниципалитетов по существу полностью отрывается от избирателей и встраивается в вертикаль либо через институт сити-менеджерства, либо через институт «сильного главы». Последнее решение Конституционного суда немного скорректировало эту формулу, но в целом основные положения оставлены в силе. КС решил, что на первом уровне глав муниципалитетов надо избирать, а уже на втором уровне – глав районов и городских округов – можно оставлять всё как есть, и субъект вправе определять соответствующую модель МСУ.

Эта реформа, на мой взгляд, вызвана тем, что губернаторам требуется ресурсная и управленческая консолидация как ответ на кризис. И Кремль, я думаю, во многом провел реформу именно в этом контексте. Губернаторы фактически назначаются антикризисными менеджерами в регионах. В условиях «скукоживающихся» бюджетных возможностей им, конечно, необходимо это повышение управляемости. Насколько они справятся с этой задачей, мы увидим, но, повторюсь, всё это, в конечном счете, ведет к тому, что называется делегитимацией. А делегитимация власти, сочетаясь с резким ростом бедности и падением жизненного уровня, дает кумулятивный эффект. Иными словами, обострение социально-экономических проблем вкупе с делегитимацией – главный вызов для нынешней политической системы».