«Для понимания ситуации нужно вспомнить некоторые исторические подробности, связанные с Керчью. Первое. Что такое была Керчь во время гражданской войны с ее катакомбами, системными и несистемными соединениями, мы все понимаем. То же самое было во время Великой Отечественной войны. Керченские ребята всегда играли в войнушку, это у них в крови, и, наверное, отзвуки этих игр каким-то образом трансформировались в эту неприятную историю.

Второе. Со строительством моста Керчь осталась на отшибе. Теперь все проезжают мимо нее, и, возможно, ощущение общей захолустности отражается на подростках в виде некой ущербности и требует компенсации, которая и была выражена таким образом.

И еще один момент характерен для бо́льшей части Крыма – это несоответствие того, что получили, тому, что ожидали. Думали, что, когда Крым станет российским, польются потоки благодати. Но манна с небес не упала, и пошла реакция сожаления, а у детей это выражается в форме протеста.

Интеграция свершиться за пять лет не может. Почему Моисей водил свой народ 40 лет по пустыне, прежде чем нашел землю обетованную? Потому что 40 лет – это два поколения. Нужно два поколения, чтобы они забыли, как были под Украиной. Жители Крыма пока все-таки чувствуют себя крымчанами, а не россиянами.

Если говорить о политическом аспекте, то эта история по репутации Аксёнова не ударит никак. А вот если он сделает кадровые выводы, грубо говоря, найдет крайнего и повесит на него всю эту историю, он, наоборот, может репутационно выиграть.

В целом же, чтобы не допустить подобных ЧП, требуется очень много денег с очень высокой эффективностью их трат, а не разворовывания. У Крыма таких денег нет, да ни у кого их нет. Поэтому подобное может завтра случиться где угодно: мы не можем выключить интернет и залезть в голову подросткам».

Подготовлено экспертно-аналитическим центром «Юг»