Решение президента Владимира Путина о сокращении  не менее 10% от общей численности служащих территориальных органов государственных органов власти не станет социальной проблемой, поскольку уволенные чиновники найдут себя в растущих Вооруженных силах или в экономике, которая испытывает дефицит кадров. Такое мнение высказал в интервью «Клубу Регионов» директор Центра региональной политики РАНХиГС Владимир Климанов. Он полагает, что четвертое с 2011 года сокращение проводится не для экономии средств, а «в рамках перестройки работы госорганов как таковых», в том числе в связи с цифровизацией госуправления.

– Помогли ли предыдущие сокращения, которых было уже три, реально уменьшить число госслужащих и повысить эффективность их работы?

– Очевидно, что на любом таком этапе реструктуризации численность госслужащих, скорее всего, реально сокращалась или, по крайней мере, оптимизировалось штатное расписание. Возможно, часть функций была переведена на аутсорсинг. Но говорить о том, что в системе госуправления произошли кардинальные изменения, я бы не стал.

Скорее, изменения вызваны внешними факторами, сильно воздействующими на эту систему. Например, в 2020 году в результате пандемии было принято решение о переводе очень многих задач и функций в дистанционный формат. Этим быстро воспользовались многие госорганы, и сейчас мы видим, что количество разного рода очных совещаний резко сократилось, что тоже можно считать своего рода оптимизацией. Кстати, я также наблюдаю, что многие чиновники из федеральных структур стали реже ездить в командировки, предпочитая дистанционный формат участия в разных форумах, совещаниях и других мероприятиях, проводимых не в Москве.

– Сейчас это происходит для экономии средств?

– Я вижу это в рамках перестройки работы госорганов как таковых. А в свете цифровизации стало больше разного рода электронного оборота. Например, то, что федеральный бюджет не распечатывается, а вносится в электронном формате – это огромная новация. Новацией стало то, что многие документы стали формироваться в электронной среде; использование электронных, а не «живых» подписей лицами, принимающими решения; размещение предварительной информации для утверждения в информационных системах – всё это тоже можно считать оптимизацией работы чиновников.

Из негативных эффектов отмечу определенное удаление чиновников от непосредственного общения с потребителями госуслуг – гражданами и представителями бизнеса, поскольку этот формат не создает ауры личного участия в решении проблем. Это тоже нужно учитывать.

– Альтернативы сокращению чиновников нет?

– Я бы этот процесс рассматривал в совокупности с другими. Сокращать ради сокращения незачем. Думаю, главное сейчас – это повышение эффективности оказания государственных услуг, производной которого является необходимость оптимизации численности сотрудников, повышение их зарплат с целью снижения коррупционности и привлечения более профессиональных кадров.

– Нынешнее сокращение, как сообщают источники, затронет не менее 40 тысяч человек, работающих в территориальных отделениях госорганов, то есть, в регионах. Высвобождение такой массы может стать социальной проблемой?

– Речь точно идет о десятках тысяч человек. Но параллельно у нас идет увеличение численности Вооруженных сил, в том числе, в части государственных гражданских служащих. При этом в настоящее время одной из главных проблем для развития экономики страны является дефицит кадров, востребованность в них сегодня крайне высокая при минимальном уровне безработицы за весь постсоветский период. Поэтому высвобождение персонала где-либо не создаст критической нагрузки на социальную и экономическую систему страны.