15 января 2020 года президент Владимир Путин принял отставку премьера Дмитрия Медведева и предложил главе ФНС Михаилу Мишустину занять вакантную должность. 16 января Мишустин вступил в должность, а 21 числа представил президенту состав кабмина. С тех пор инсайдеры неоднократно предрекали кабмину и его главе скорую отставку, однако в 2024 Мишустин был переназначен, хотя состав правительства претерпел некоторые изменения. Политолог Павел Салин в интервью «Клубу Регионов» связал устойчивость Мишустина с его адаптивностью к разным ситуациям и тонким чувством политического момента.

– Оглядываясь сейчас на 2020 год, можно более-менее уверенно объяснить, почему Путин сделал ставку на непубличного в то время главу налоговой службы?

– Это можно было сделать и сразу после назначения. Мишустина изначально назначали с определенной целью и на не очень большой срок – от года до полутора лет. Тогда ожидались серьезные проблемы в экономике (на тот момент они считались серьезными, но сейчас эти вещи считаются нормой) и планировалось, что, когда они наступят, то правительство во главе с Мишустиным примет на себя удар и уйдет в отставку. Но затем вводные серьезно поменялись – наступил ковид, затем еще много чего произошло, и в очередной раз подтвердился тезис о том, что не бывает ничего более постоянного, чем временное. В итоге Мишустин уже пять лет на посту, хотя раз в полгода продолжают появляться слухи о его отставке. И, кстати, половина из них имеет под собой реальные основания, но каждый раз, как такой слух появляется, существующая рамка снова меняется и идея об отставке перестает быть актуальной.

– Чем можно объяснить устойчивость Мишустина, которую мы в итоге наблюдаем?

– Он очень адаптивен. Индикатором его адаптивности служит уровень его публичной активности. Он очень тонко чувствует момент, когда нужно быть на виду. У него одна из лучших в стране пиар-команд, которая в свое время конкурировала по профессионализму с командой Шойгу. Она могла бы  обеспечить Мишустину такой же постоянный, шумный и успешный пиар, который был у Шойгу на протяжении десятилетий, начиная с 90-х. Но у Мишустина есть политические ограничения, поэтому в течение этих пяти лет он то очень быстро выходил из тени, то, наоборот, уходил в нее. Сейчас он в глубокой тени, потому что таковы обстоятельства.

– Мишустин образца 2020 года и января 2025 года – это разные чиновники?

– Здесь ситуация закольцовывается. Потому что в восприятии ряда элит – это временная фигура, которую могут заменить в течение трех-шести месяцев. Но эта установка не подтвердилась ни в 2020, и не факт, что она подтвердится в 2025-м.

– Его профессиональные задачи не поменялись?

– На нем правительственная текучка, которая неинтересна ведущим элитным группам. Не текучка и не проигрышные направления в кабмине закреплены за вице-премьером Мантуровым, который считается альтернативным премьером и ожидается, что он вырастет [до назначения главой правительства]. Но, опять же – это только ожидается.

– Изменились ли при Мишустине отношения правительства и регионов. Губернаторы для нынешнего кабмина – это параллельная вселенная или полноценные партнеры?

– Есть очень много треков сотрудничества, но они идут не по линии Мишустина. Плотные отношения идут по линии министерств: у промышленных регионов – с Минпромторгом, у сырьевых регионов – с Минприроды, и так далее, и у всех регионов – с Минфином. В целом за правительство говорить нельзя, оно многосоставное и многоподъездное, там есть свои группы интересов, за которыми закреплены конкретные регионы, Мишустин в эти расклады не влезает. 

– За пять лет не произошло такого, что регионы стали более ориентированы, например, на администрацию президента?

– В этом смысле за пять лет ничего не поменялось, двойное подчинение регионов было и осталось. На АП они ориентированы по политическим и по социальным вопросам, которые близки к политическому измерению. А на правительство – по экономике и социалке, которая далека от политики.