О том, что значит развивать экономический потенциал края, на какие показатели надо ориентироваться в сельском хозяйстве и туристической сфере, как спасать моногорода, чем привлекать инвесторов и о роли игорной зоны «Сибирская монета» для всей России в интервью губернатора Алтайского края Александра Карлина руководителю «Клуба Регионов» Сергею Старовойтову.

– Есть такой стереотип про Алтайский край: «житница и здравница». А вы, глава региона, какой видите его роль в современной России?

– Нельзя себя вырывать из контекста. Мы четко определили миссию Алтайского края в развитии страны и даже его роль в международных отношениях. Мы видим себя как транзитную территорию исходя из того, что руководство нашей страны обращает особое внимание на взаимодействие с азиатскими государствами. В рамках таких проектов, как Шелковый путь, расширяются торговые отношения, транспортное сообщение… Судьба Алтайского края видится иначе: это уникальный регион, за которым расположена огромная часть страны – Сибирь, Дальний Восток. Край имеет 850 км государственной границы, через нее проходят несколько железнодорожных артерий и автомобильные магистрали, которые выводят нас на бывшие республики Советского Союза, а также на Афганистан, Пакистан, Монголию. Транспортное сообщение становится все более интенсивным, и у нас возникли очень интересные идеи по его дальнейшему развитию. Думаю, что в ближайшее время мы получим поддержку федерального центра, которая позволит повысить значимость Алтайского края как крупного транзитного региона.

– Что это будет означать на практике?

– На практике это означает перевод части наших автомагистралей в статус федеральных, что позволит направлять больше средств именно на строительство, ремонт и содержание дорог. После передачи автомобильных трасс на федеральный уровень высвободившиеся ресурсы мы заставим с большей отдачей работать на нашу региональную сеть. Мы же лидеры в стране по протяженности дорог регионального и межмуниципального значения: без малого 17 тыс. км – это огромная сеть.

– А если говорить об Алтайском крае как о «житнице», как заканчивают год ваши аграрии?

– Судите сами: 93% сельхозтоваропроизводителей в Алтайском крае закончили прошлый год с положительной рентабельностью. Это очень хороший показатель. Хочу сказать, что промышленный сектор такого не демонстрирует, и у меня есть ощущение, что в этом году мы в силу разных причин не обеспечим такого уровня и в сельском хозяйстве. По объемам собранного урожая Алтайский край второй год ставит рекорды: зерна получено более 5,3 млн тонн, сахарной свеклы – более 1,1 млн тонн. Гречихи собрали 780 тыс. тонн – примерно две трети от общей потребности в России. Казалось бы, урожай получен такой же или даже чуть лучше, чем в прошлом году, а экономические результаты мы имеем другие. Это связано с особенностями аграрной отрасли, ее зависимостью от рыночных цен на продукцию. Процесс, который мы называем волатильностью, к сожалению, непредсказуем, именно поэтому мы и выходим к федеральному правительству с инициативами о проведении зерновых интервенций, снижении тарифов на перевозку зерна и продуктов его переработки. Эти меры, направленные на стабилизацию цен на зерновом рынке, мы адресуем не только государственным структурам, которые проводят и реализуют государственную политику, но и самому бизнесу.

Неоднократно уже я призывал наших крестьян уходить от безнадежно устаревших методов планирования производства. То, как они работают сегодня, можно назвать планированием лишь условно. Почему мы плохо используем нормальные рыночные механизмы, такие как фьючерсы? Приведу пример. Парадоксальная ситуация у нас сложилась с реализацией одной из крупяных культур, которая сейчас стала очень модной. У одного из наших крупных производителей цена на эту культуру более чем высокая, при этом он весь произведенный объем смог продать. Некоторые, видя перед собой этот пример, засеяли этой же культурой немалые площади и теперь не могут сбыть урожай по цене даже в несколько раз меньшей. Этот уважаемый человек ситуацию объяснил так: «Они чудаки, Александр Богданович. Я им сколько раз говорил: «Мужики, вы должны уже зимой продать то, что еще только собираетесь посеять и вырастить!». Или еще один недостаток планирования: у некоторых сельхозтоваропроизводителей возникают банальные проблемы с уборкой урожая из-за того, что они плохо работают с подбором сортов. По этой причине не соблюдаются сроки уборки осенью, которая, как часто бывает, очень быстро переходит в зиму. Много моментов, над которыми нам нужно работать вместе с аграрным бизнесом.

Повторю: у наших аграриев есть немало достижений. Например, сегодня мне практически неизвестны случаи, когда собранный урожай портится. Почему? Я поручил провести инвентаризацию объектов хранения зерна у наших сельхозтоваропроизводителей, чтобы учитывать их наряду с мощностями перерабатывающих предприятий. После проведенных подсчетов мне на стол положили справку. Эта информация заслуживает доверия: мы в Алтайском крае можем одномоментно хранить более 5,5 млн тонн зерна только у наших сельхозтоваропроизводителей. А это такой объем, который ежегодно собираем, еще и резерв для хранения остается. Сегодня создано небывалое за всю историю края количество зерносушилок, причем можем довести зерно до определенных кондиций, чтобы избежать потерь в качестве или минимизировать их. Отрасль не стоит на месте.

– Вы наблюдаете всю картину целиком в сельском хозяйстве, как стратег, просчитываете все возможные варианты развития событий. Что является для вас ключевыми показателями эффективности, к чему вы стремитесь?

– Для тех, кто работает на земле, мы союзники, свою задачу видим в том, чтобы максимально использовать тот потенциал, который имеем, в том числе наши сельхозугодия. У нас, кроме 6,5 млн гектаров пашни, еще примерно столько же естественных пастбищ и сенокосов. Это все ресурс. Нужно, чтобы он давал оптимальную отдачу: и социальную, и экономическую. Все, что производится на этой земле, должно на этой же земле пройти все технологические циклы. Ведь можно в усеченном виде понимать сельское хозяйство: произвели и продали. А можно это представлять себе как схему с глубокими и значительными циклами переработки. И здесь много чего не использовано. Например, как-то мы были на крупном предприятии, которое занимается хлебопечением, увидели, как распаковывают коробки с маргарином. Я говорю: «Стоп. Откуда маргарин?». Оказывается, из Алтайского края поставляются все основные ингредиенты маргарина в один из регионов страны, где производится вот этот микс, а потом в готовом виде к нам возвращается. Это же не по-хозяйски! Поэтому в январе мы вас приглашаем на открытие нового маргаринового производства в Алтайском крае.

– И вы замкнули эту производственную цепочку своим же продуктом?

– По крайней мере, эту задачу мы решаем. Еще один пример. Слышали, может быть, о таком моногороде, как Заринск? Мы там с компанией «Русская кожа» (самая передовая и крупная компания в России, которая занимается кожевенным делом) реализуем проект по созданию кожевенного производства и надеемся запустить его в работу к концу следующего года – началу 2019г. Раньше у нас часть шкур животных выбрасывалась, потому что не было выстроенного механизма сбора, закупа, хранения и переработки кожевенного сырья. Это в регионе, где только 800 тыс. голов крупного рогатого скота и большое поголовье свиней и мелкого скота.

– И для моногорода это может быть если не спасением, то серьезной поддержкой.

– Это серьезное подспорье для города. Вы думаете, просто было найти инвестора и его заинтересовать? Мы провели переговоры, мне кажется, по продолжительности не меньше, чем занял цикл работ на площадке. Создана инженерная инфраструктура, сегодня по программе развития моногородов мы строим дорогу к этой площадке, через Фонд развития промышленности инвестор получает льготный кредит. Итогом наших усилий станет новое предприятие. Что это означает? Это означает, что кожевенное сырье, часть которого выбрасывали на свалки, создавая угрозу экологии, мы трансформируем в современное производство. Это еще не все. Сейчас активно занимаемся организацией дальнейших переделов, потому что кожа – это хорошо, но из нее нужно сделать готовый продукт. Вывоз изделий в полупереработанном виде – это не совсем по-хозяйски, поэтому следующий этап нашей работы предполагает организацию производства галантереи, обуви, мебели. Сейчас мы активно «затягиваем» на площадку в Заринске представителей компаний, которые специализируются на дальнейшей переработке кожи.

– Статистика говорит, что в Алтайский край за прошлый год приехало более 2 млн туристов. Это показатель, сравнимый с самыми популярными туристическими регионами. Вы предлагаете туристам воздух, небо, уникальные возможности для оздоровления. Есть первая Белокуриха, сейчас реализуется «Белокуриха-2», и в планах «Белокуриха-3». Как вы сами оцениваете потенциал туристического направления?

– Туристический поток – это, собственно, один из показателей развития туризма. Он удобный, наглядный, понятный, но не главный. Так скажем, можно туриста принять, одарить его тем, что вы назвали «воздухом, небом, горами», и в таком «воздушном» наполнении и проводить за пределы региона. Восторга будет много, а социально-экономических эффектов для нас недостаточно.

По этой причине в мире приняты измерители и другие, более емкие, глубокие: доля туристической отрасли с сопряженными с ней секторами в валовом региональном продукте. Считается хорошим стандартом доля туризма в валовом внутреннем продукте порядка 10%. Среднеевропейская страна на туризме зарабатывает 10%. Речь идет о более серьезном понимании туризма: туристами являются не только те, кто в экскурсионных автобусах передвигается по территории, но и учитывается гостиничный бизнес, другие места размещения, санаторно-курортный комплекс. Год назад я докладывал на президиуме Госсовета: наши специалисты оценивали долю туризма в валовом региональном продукте Алтайского края в 6%. Должен Вам сказать, что 10 лет назад этот показатель был менее 2%. В среднесрочной перспективе ставим для себя задачу достижения среднеевропейского показателя – 10%.

– Среднесрочной перспективой вы что называете?

– Три – пять лет. Темп прироста сейчас неплохой. Наши специалисты прогнозируют, что по итогам 2017г. доля туризма в валовом региональном продукте составит 7%. При этом мы, конечно, продолжим пользоваться таким измерителем, как туристический поток. По оценкам специалистов, он будет выше, чем в 2016г., когда показатель впервые превысил 2 млн человек. Даже не зная окончательных данных уходящего 2017г., можно сказать, что объем турпотока будет не меньше. Кстати, сейчас, когда год завершается, можно вспомнить, что происходило в туризме 10 лет назад. Перед новым годом был, извините, «мертвяк»: можно было подводить итоги и распускать работников по домам. Сейчас же с точностью до наоборот: если вы пожелаете поехать в Белокуриху и получить там приличный номер для проживания, просто так это не получится.

– Об этом мне известно. Невозможно не то что сейчас поехать, невозможно забронировать номер и заранее на высокий сезон.

– Высоким сезоном у нас уже становится практически весь год.

– Как вы распределяете вложения региональной власти и инвесторов?

– Если бы моя воля была, я бы, наверное, распределял один к ста.

– Один – региональная власть, сто – частные инвестиции?

– Конечно, но так не получается. Недавно мы подвели итоги реализации проектов в рамках федеральной программы «Развитие внутреннего и въездного туризма». Только за последние три – четыре года мы вложили в три площадки порядка 2,9 млрд руб. бюджетных ресурсов – краевых и федеральных. За это же время поступило частных инвестиций порядка 5 млрд руб. То есть приблизительно получается один к двум. Кто-то может сделать разочарованное выражение лица и сказать: «Чем же тут хвалиться?». Отвечу, что здесь надо иметь выдержку и понимать, что в такой уникальной сфере, как туризм, частные инвестиции начнут появляться и работать после того, как мы эти площадки обустроим.

– Я правильно понимаю, что эти 2,9 млрд руб. – какие-то базовые инвестиции в инфраструктуру: электричество, газ, водопровод, дороги?

– Да. Дальше ситуация будет меняться. Мы на этих площадках либо остановим бюджетное инвестирование, либо его минимизируем. А частные, корпоративные инвестиции будут прирастать в геометрической прогрессии.

– Вы говорите про три площадки…

– «Белокуриха-2», «Золотые ворота», «Барнаул – горнозаводской город». Мы должны получить на этих площадках искомое соотношение один к десяти. Но это опять же среднесрочная перспектива.

– У меня последний на сегодня вопрос, касающийся туристической отрасли. Вы считаете, проект «Сибирская монета» состоялся?

– Вполне. Ни у кого нет сомнений в этом. Я еще раз повторяю: уже десятками тысяч измеряется количество посетителей «Сибирской монеты».

– Вы ни разу не пожалели, что этот проект достался именно вашему региону?

– Для меня федеральный закон – это высшая правда, которую я не оспариваю, стараюсь ей свято следовать. Создание игорных зон было решением парламента страны, одобренным президентом России.

– Вопрос в том, есть ли экономический эффект от этого проекта?

– Мы уже практически вернули деньги в бюджет, которые потратили на обустройство игорной зоны. С учетом того, что сейчас поступают новые заявки от резидентов, этот бизнес активно развивается. Мы рассчитываем, что эффекты бюджетные будут. С другой стороны, закон о четырех игорных зонах был принят в России для того, чтобы купировать нелегальный игорный бизнес. Кто-то скажет, что это не совсем до конца состоялось, я, наверное, соглашусь. Мы и не должны были создавать полноценную по масштабам замену той игорной вакханалии, которая уже начала угрожать нашему обществу. Не в этом же была цель федерального закона о регулировании игорной деятельности. Сегодня мы стали альтернативой и можем сказать: не ходите по подвалам к этим «одноруким бандитам». Если вам так хочется с ними посостязаться, пожалуйста, приезжайте (это вполне доступно транспортно) и попытайте счастье легально. При этом в казино не нагрянут правоохранители, вас лицом в грязный пол не уложат, не начнут разбираться, что вы здесь делаете и кто вы такой.

– Это же очень перспективно: на территории подведомственного вам региона строят такой сибирский «Лас-Вегас».

– «Лас-Вегас» – это громко сказано. До этого еще очень далеко. Может показаться, что «Сибирская монета» всего лишь казино, но это далеко не так. Там наполнение гораздо большее: отличные мини-отели с номерами самого высокого класса, SPA. Я вообще не ходок по этим площадкам, но точно знаю, что им любой столичный объект позавидует. Там уникальная площадка для отдыха на воздухе, летнего и зимнего, в том числе для детей. Там в сезон такой набор артистов-исполнителей выступает, у нас в Барнауле столь известных визитеров не бывает.

С Александром Карлиным беседовал Сергей Старовойтов